три горя в десятой степени~
Он дарит ей букеты полевых ромашек, по вечерам приносит бутыль саке, смотрит в глаза, боясь, что иначе она исчезнет.
Он слишком смущается даже тогда, когда она просто улыбается. Сильный, непоколебимый Шухей, наверное, никогда не сможет сказать: «Я люблю тебя, Рангику-сан».
А Рангику накручивает на палец пряди цвета осенней листвы, наблюдая, как Хисаги составляет отчёт. Он всегда сводит брови, когда сосредотачивается над чем-то. Он редко улыбается. Губами. Но его глаза всегда широко раскрыты для неё. И она смотрит в них, боясь, что иначе он отвернётся от неё навсегда.
Это продолжается долго, несмотря на то что ромашки в вазе не успевают даже засохнуть к тому времени, когда Шухей приносит новый букет.
- Ты сегодня свободна, Рангику-сан? – саке недовольно булькает в сосуде от нежелательной тряски, как бы приглашая лейтенанта Мацумото выпить его на пару с галантным ухажёром.
Через несколько часов щёки обоих красные, тела размякшие. Несмотря на это поцелуи выходят лёгкие, нежные и трепетные. Алкоголь развязывает не только руки, но и языки: Рангику чувствует это, когда своим лбом касается лба Шухея и, заглянув ему прямо в глаза, произносит:
- Спасибо... – голос немного подрагивает, как и его учащённое дыхание, - за то, что не пытался заменить мне его.
- Я слишком люблю тебя, - язык заплетается, как и мысли, чувства, пальцы в её волосах.
- Всё у тебя слишком, - уголками губ улыбается Рангику и тёплыми пальцами касается его разгорячённых алкоголем щёк. Кладёт голову на плечо, носом утыкаясь в ямочку между плечом и шеей.
Может, он не увидит её слёз. Может, когда-нибудь она скажет: «Я тоже».
Он слишком смущается даже тогда, когда она просто улыбается. Сильный, непоколебимый Шухей, наверное, никогда не сможет сказать: «Я люблю тебя, Рангику-сан».
А Рангику накручивает на палец пряди цвета осенней листвы, наблюдая, как Хисаги составляет отчёт. Он всегда сводит брови, когда сосредотачивается над чем-то. Он редко улыбается. Губами. Но его глаза всегда широко раскрыты для неё. И она смотрит в них, боясь, что иначе он отвернётся от неё навсегда.
Это продолжается долго, несмотря на то что ромашки в вазе не успевают даже засохнуть к тому времени, когда Шухей приносит новый букет.
- Ты сегодня свободна, Рангику-сан? – саке недовольно булькает в сосуде от нежелательной тряски, как бы приглашая лейтенанта Мацумото выпить его на пару с галантным ухажёром.
Через несколько часов щёки обоих красные, тела размякшие. Несмотря на это поцелуи выходят лёгкие, нежные и трепетные. Алкоголь развязывает не только руки, но и языки: Рангику чувствует это, когда своим лбом касается лба Шухея и, заглянув ему прямо в глаза, произносит:
- Спасибо... – голос немного подрагивает, как и его учащённое дыхание, - за то, что не пытался заменить мне его.
- Я слишком люблю тебя, - язык заплетается, как и мысли, чувства, пальцы в её волосах.
- Всё у тебя слишком, - уголками губ улыбается Рангику и тёплыми пальцами касается его разгорячённых алкоголем щёк. Кладёт голову на плечо, носом утыкаясь в ямочку между плечом и шеей.
Может, он не увидит её слёз. Может, когда-нибудь она скажет: «Я тоже».